Дорога в ад
Пусть будет не в цвете.
У этого места много названий — Освенцим, Аушвиц, Биркенау, Бжезинка.., но как бы его не называли, оно останется свидетелем беспримерной человеческой жестокости. В этом месте не существовало нравственных границ, не было никаких принципов морали и человечности.
Здесь не нужно много слов.
Сейчас здесь очень тихо. Люди разговаривают, не повышая голос.
Сортировочный перрон. С этого места сотни тысяч людей отправлялись в свой последний путь. Лишь четверть вновь прибывших узников попадала в «правую» колонну и добиралась до бараков, остальные попадали в печально известную «левую», их отсылали «в душ» — в газовые камеры, а затем в печи. Заключенные лагеря, получавшие «путевку» в «левую колонну», зачастую даже радовались этому, полагая, что совсем скоро увидят своих детей и близких, с которыми были разлучены при первоначальной селекции. Они даже не подозревали, что будут уничтожены, так как руководство лагеря убеждало их в том, что они должны пройти обработку для уничтожения вшей и т.п.
Для создания этой иллюзии немцы на стенах вестибюлей при входе в газовые камеры прикрепляли вешалки для одежды с номерами. Эсэсовец, который направлял группу в газовую камеру, рекомендовал людям хорошо запомнить свой номер. А куски мыла из песчаника, раздаваемые заключенным, еще больше усиливали иллюзию.
Барак на территории Аушвиц II — изначально это конюшня. На 54 лошади. Лошадей сменили люди — 400 человек дожидались здесь своей участи. В этом сооружении есть только нары, стены, бетонный пол и две небольшие печи для обогрева. Больше ничего. Ничего, кроме четырех сотен замученных вконец людей.
По четыре человека на каждое отделение этих нар. По центру — печной дымоход, в холодное время года у него можно было чуть-чуть погреться.
Ночью из барака не выпускали никого. Даже в туалет, который находился отдельно и занимал целый барак.
Слева и справа от этого места располагались газовые камеры и печи. Немцы взорвали их перед отступлением — пытались стереть следы своих преступлений. Пропускная способность этого «конвеера смерти» достигала 24 000 человек в сутки.
Надпись на главных воротах Освенцима I — Arbeit macht frei (Труд освобождает) читалась как «оставь надежду всяк сюда входящий». Обратной дороги отсюда уже не было.
В бараках и по сей день сохранился запах лагеря. Целая смесь запахов, создающая еще более гнетущее впечатление.
Из воспоминаний корреспондента дивизионной газеты 38-й армии «За нашу победу!»: «Мы встретили женщину в полосатой одежде, она оказалась полькой — а я знал польский язык,- и женщина согласилась показать нам лагерь. С ней мы вошли в кирпичное здание, двух- или трехэтажное, и заглянули в комнаты, двери были не заперты. В первой комнате была целая гора детской одежды: пальтишки, брючки, курточки, кофточки. Многие с пятнами крови. В другой комнате стояли ящики — обычные, товарные, примерно метр на полтора,- заполненные зубными коронками и золотыми протезами. Вся комната завалена коробками с челюстями. Страшно смотреть было. В третьей комнате были ящики, заполненные состриженными женскими волосами — оказывается, они тоже шли в ход. И напоследок женщина привела нас в комнату, заполненную изящными женскими сумочками, абажурами, бумажниками, кошельками и другими кожаными изделиями. Она сказала: «Все это сделано из человеческой кожи». И тут нас как к полу пригвоздило, мы дар речи потеряли».
Фабрика смерти. Газовые камеры и печи. Запах внутри этих помещений еще более тяжелый, им пропитаны стены, полы и потолки, такое ощущение, что он не выветрится отсюда никогда…
«Заботливое предупреждение» — Осторожно. Высокое напряжение. Опасно для жизни.
Здесь нет путей спасения. Были, правда, единичные удачные попытки прорваться через все заслоны и уйти, но семью сбежавшего тут же отправляли в Освенцим, а всех обитателей его барака могли расстрелять.
27 января 1945 года войска 1-го Украинского фронта под командованием маршала Конева освободили оставшихся в живых узников концлагеря. Их было менее восьми тысяч. А из более чем 16 000 советских военнопленных в живых осталось меньше сотни.
Сотни тысяч комплектов одежды и обуви, полные залы чемоданов и посуды, горы очков и личных вещей, 4675 гектаров земли, 620 бараков…
… и около полутора миллионов жизней.
18 июля 2011
Санкт-Петербург
